Лекция “Исторический выбор Республики Беларусь” в БГУ

В экономике — не за радикальную ломку уклада народ высказался, а за эволюционный путь развития, за создание социально ориентированной рыночной экономики с определенной системой приоритетов. Меня очень часто критикуют и сегодня — вот если бы мы этим путем не шли, а быстро начали реформы, а реформы — это, естественно, частная собственность, прежде всего немедленная раздача государственной собственности в частные руки, и мы бы вышли из этого положения. Я могу привести в пример матушку–Россию. Вы, наверное, часто видите, сейчас меньше это показывают по российским каналам, они больше нашу действительность почему–то показывают: даже при нынешней ситуации в мировой экономике, которая явно выгодна для Российской Федерации, огромная задолженность по заработной плате бюджетников, которая ниже, чем в Беларуси. Как же так? Огромнейшие доходы, сверхдоходы от нефти, газа, других ресурсов — и не хватает денег. Я по–дружески так задавал этот вопрос в Москве и Сочи, когда мы встречались в последний раз с Владимиром Владимировичем Путиным. А деньги, оказывается, большие. И они есть. Но они сегодня сконцентрированы у так называемых олигархов, у тех людей, которые сегодня владеют этими предприятиями. Ну и что получил народ, 150–миллионный российский народ от того, что приватизированы основные направления экономики России? Что он получил? Я убеждал и старших своих товарищей, и коллег своих, и Правительство уже в течение последних 7 лет, раньше больше, сейчас, правда, все прозрели, что нам не нужно торопиться с приватизацией государственных предприятий. Нам не нужно торопиться с продажей предприятий. А если и продавать, то не сразу. Надо присмотреться, часть продать, присмотреться к покупателю, посмотреть на него, как он будет работать, как он будет выполнять те условия, которые нужны для нашего общества, для нашего государства. Мы таким путем пошли. Мы взяли самый лакомый кусок — нефтепереработка и нефтехимия. Настаивали инвесторы: дайте. Хорошо, давайте будем приватизировать. Первое условие: по частям, 25 процентов пакета акций продадим, 30, потом, может быть, и 51, если нас убедят, что это хороший инвестор, что он будет развивать производство, не загубит его и что народ от этого будет жить лучше. Но второе условие: нормальная цена. И мы установили нормальную цену. Она, конечно же, ниже, чем то, что должны нам заплатить. И никто за эту цену, примерно в 1 миллиард 200 миллионов долларов мы оценили ”Нафтан“, никто за эту цену покупать предприятие не хочет. А это махина. Там работает море людей. И когда мы ”БелАЗ“ оценивали силами немцев и аккуратно с ними вели разговор и попросили: вот вы грамотные люди, у вас давно идет приватизация, что дороже всего на ”БелАЗе“? Это предприятие в Жодино, которое выпускает большегрузные автомобили. Они нам сказали, что на этом предприятии самое дорогое — и цена его около 600 миллионов долларов — рабочая сила, а не здания, помещения и станки. Потому что можно здание построить, станки поставить самые современные, а вот научить людей, создать школу, традиции — это самое сложное. И мы оценивали ”Нафтан“, не учитывая стоимости рабочей силы. И никто сегодня — ни западные, ни российские супербогатые, тридцатилетние, которые сегодня имеют личный капитал до 9 миллиардов только гласно, как сказал мне Владимир Владимирович, а если еще подсчитать весь этот капитал, так это как у Ходарковского. Сколько у него там? 8,7 миллиарда. Извините меня, он уже сегодня 8,7 миллиарда имеет личный капитал. Откуда эти деньги? А умножай на два. Это все в России понимают. Около 17 миллиардов денег. Откуда? Десятки, наверное, несколько поколений на Западе крупных бизнесменов могли сколотить такой капитал. Или там, где государство помогало. Здесь — пожалуйста, 16–17 миллиардов. Так вот мы им предложили: 1 миллиард 200 миллионов, покупайте. Стратегическое предприятие в центре Европы, самое современное. Дорого, хотят бесплатно. А бесплатно я отдать не могу. Это не мое. Это народное. Вот вам приватизация, чтоб вы знали, и вот вам реформы, на которые я ни в коем случае пойти не могу. Часто говорят: инвестиции, инвестиции, вот в Беларусь не идут инвестиции. А кто из вас знает, что такое инвестиции? Ну–ка менеджеры, преподаватели великие, доктора наук и профессора, почему не идут в Беларусь инвестиции? Почему Лукашенко такой, знаете, не совсем разумный человек, препятствует ходу инвестиций в Беларусь? Так вот я вам приведу типичный пример инвестиций, не основываясь ни на каком предприятии. Инвестиции, будем прямо говорить, — это деньги. Нам очень нужны на предприятиях, на любом предприятии деньги. Думаю, Александр Владиславович, Вы не против иметь сегодня приличные деньги, даже возвратные. Под небольшой, скажем, процент, разумный процент. Но под инвестиции сразу требуют: дайте часть предприятия, приватизация. Тоже неплохо, тоже согласны. Но кто же даст деньги без возврата этих денег плюс прибыль? Никто. Так вот сложится такая ситуация, когда эти инвестиции поступают, а у нас много таких предприятий, так и работает ”МакДональдс“. Они приходят на наш рынок, создают предприятия, осчастливили наш народ, что туда устроили 15 симпатичных наших девчушек, которые там заразу эту разносят. (Аплодисменты.) Слава Богу, что белорусов не приучили есть. Я очень рад, что вот эти гамбургеры и прочие и не приучили есть. (Аплодисменты.) Вот они нам создали блага. А сколько они заработали денег, пусть за свои инвестиции, и вывезли отсюда результаты этого труда, никто не подсчитал. А я считал. Полностью прибыль, полностью прибыль вывозится. Они прибыль здесь не реинвестируют. Они деньги, заработанные на нашем рынке, потом наших, пусть даже этих девчушек и других, они эти деньги здесь не вкладывают. Они здесь их зарабатывают на нашем рынке и вывозят. Скажите, какой прок государству от таких инвестиций? Поэтому я очень спокойно, я не препятствую. И Правительство наше, выполняя указания Президента, не препятствует притоку этих инвестиций. Но мы всегда ставим условия. Пример. Много, очень много в последнее время наша умная оппозиция пишет в своих газетах: Балтика, Балтика, Лукашенко кинул российских олигархов. Ну порадовались бы за то, что наконец хоть один Президент нашелся, который их кинул. Нет переживают. (Аплодисменты.) Переживают. За что переживают? Я просто вам расскажу наглядный пример этих инвестиций, пусть даже это займет некоторое время. И популярно вам расскажу. Вы так только бурно уже не реагируйте. А то наша встреча может превратиться в предвыборную кампанию. (Смех в зале.) Я шучу, конечно. Нет, не в плане предвыборной кампании. (Аплодисменты.) А в плане вашей реакции. Приезжает ко мне руководитель. Просьба была на самом высоком уровне российского руководства.