Словакия решила повысить уровень своего дипломатического представительства в Беларуси

Уже в конце лета в Минске приедет посол Словакии. Представлявший же интересы этой страны временный поверенный в делах Словакии Любомир Регак покидает Беларусь в конце июня.

С темы отъезда и началась беседа корреспондента информационной компании БелаПАН с Любомиром Регаком.

— Господин Регак, с какими чувствами Вы покидаете Беларусь и каковы Ваши самые яркие впечатления от работы в нашей стране?

— Я покидаю Беларусь с чувством большого сожаления, потому что за два года увидел много процессов и тенденций в разных сферах человеческой жизни. Они свидетельствуют о том, что белорусы стремятся стать полноправным европейским народом и жить в цивилизованном обществе по законам, иметь такие же, как в Евросоюзе, моральные ценности. Еще белорусы стремятся научить своих детей европейским языкам, хотят иметь такой же достаток, какой имеем мы.

В каком-то смысле состояние моей души напоминает чувства садовника, который весной увидел ростки растений, но вынужден уезжать. А так хочет увидеть выросшее из этого ростка дерево, которое плодоносит!

У меня очень много ярких впечатлений о Беларуси. Одно из последних — участие в белорусском национальном диктанте. Когда-то в конце XIX века у нас была похожая ситуация — словацкий язык почти перестал существовать, но мы смогли это преодолеть. Я с удовольствием принял участие в белорусском диктанте. Очень символично, что мы писали его 15 марта, в День белорусской Конституции.

Перед диктантом я сделал перевод на белорусский язык стихотворения одного из величайших словацких поэтов и выступил с ним. Примечательно, что и другие дипломаты — из посольств Украины, Литвы, Польши, Великобритании — выступили в этом своеобразном литературном мини-фестивале со стихами своих поэтов о любви к родному языку. Это было замечательно.

Мне кажется, этот диктант был не только белорусским — он приобрел европейский размах. Было очень приятно узнать, что в Москве, например, для его проведения выделили зал в Ленинской библиотеке. Мне кажется, что в России тоже понимают, что белорусы являются самостоятельной европейской нацией со своим языком, культурой, что они — самостоятельная нация.

— Как вы думаете, начнут ли все без исключения жители Беларуси говорить на белорусском языке?

— Думаю, что белорусы должны говорить на своем языке. Язык — это один из атрибутов государственности. Белорусский язык прекрасен. Возможно, есть языки и поцветистей, но и на белорусском языке можно прекрасно выразить все свои мысли, не заимствуя иностранные слова. Не надо смущаться говорить на своем языке — это красивый язык. Он достоин того, чтобы быть главным языком своей страны. При соответствующей государственной политике люди не будут ощущать никакого дискомфорта, переходя на белорусский язык.

Хотел бы также отметить, какое большое впечатление производят белорусские люди. В Беларуси я встретил замечательных людей. Очень дорожу знакомством с поэтом Нилом Гилевичем, Василием Шаранговичем, недавно побывал в гостях у Алеся Пушкина. Здесь много людей мирового значения, которыми Беларусь может гордиться.

Познавая историю и культуру белорусов, я много путешествовал по стране. Ее ландшафты, природа меня очаровали так же, как и уцелевшие памятники архитектуры.

Груз чернобыльских последствий — еще одна тема, которую я остро ощутил в Беларуси. Поэтому в течение моего председательства в ЕС я организовал поездки послов не только стран Евросоюза, но и США, Украины, Швейцарии и представителей в Гомельскую область, принимал участие в международной программе CORE.

— Удалось ли осуществить те планы и задачи, которые Вы ставили перед собой, начиная работать в Беларуси?

— Я прибыл в Беларусь в довольно сложное время — после выборов 2006 года. И почти сразу начал помогать местному представителю председателя Евросоюза (в тот момент это была Германия, а затем Словакия должна была исполнять роль местного председателя от имени Португалии). В связи с этим я занимался больше вопросами отношений Беларуси и Евросоюза, чем белорусско-словацкими отношениями.

— Какие, на Ваш взгляд, изменения произошли в общественно-политической и экономической жизни нашей страны за последние два года?

— Я уже упоминал, что приехал сюда в сложное, очень холодное политическое время. Вы знаете, как проходили президентские выборы, какие к ним были претензии. Когда я приехал, представители оппозиции сидели, ходили слухи, что кого-то еще собираются посадить. Затем судили Александра Козулина. Я был на этом процессе и составил о нем свое мнение.

В конце 2006 года Еврокомиссия издала документ «Что Европейский союз может дать Беларуси». В нем были изложены не только 12 условий, без которых невозможен полноценный диалог, но и перечислялись те выгоды, которые белорусский народ сможет получить от сотрудничества с Евросоюзом.

Потом наступило некое потепление, появилась надежда, что Беларусь начнет меняться. Когда проходили мероприятия оппозиции — Европейский и Социальный марши, — госорганы вмешивались только по необходимости, не пытались разгонять демонстрантов. Это вселяло определенную надежду — так же, как и освобождение в начале нынешнего года политических заключенных, кроме Александра Козулина. Это были очень большие позитивные изменения.

А потом все поменялось. Новая волна репрессий, которая началась, как мне показалось, после смерти Ирины Козулиной, непонятна. По моему мнению, именно после ее смерти можно было закрыть вопрос с политзаключенными очень элегантно, но эта возможность не была использована. И мне не совсем понятно, что повлияло на изменение тактики руководства Беларуси, почему произошел такой резкий разворот.

Все это усложняет аргументацию тех стран ЕС, которые понимают ситуацию в Беларуси и хотят с ней сотрудничать. Очень сложно объяснять необходимость сотрудничества с Беларусью другим нашим партнерам по ЕС, которые видят только факты и не понимают, как можно развивать отношения, если нет никакой стабильности, если сегодня выпускают политзаключенных, а завтра сажают новых.

Хотел бы также отметить, что на политический и экономический климат Беларуси оказало большое влияние повышение цен на энергоносители. Этот, в принципе, небольшой рост цен (мы платим за газ в четыре раза больше и при этом способны получать прибыль) обнажил хрупкую конструкцию экономики, зависимой от внешних субсидий в виде значительно заниженных цен на энергоносители.

— Тем не менее, среди европейских политиков все чаще высказывается мнения о том, что Евросоюзу надо сотрудничать с нынешними властями Беларуси, забыть все, что было раньше, и начать отношения с чистого листа. Как Вы оцениваете такую позицию?

— Возможно, к этой политике можно было бы прибегнуть после оценки шагов Беларуси навстречу ЕС. Но пока таких шагов нет, и говорить о развитии отношений Беларуси с Евросоюзом можно лишь гипотетически. Мы ничего не имеем против конкретных политиков у власти, но важно, чтобы все политические процессы в стране проходили по демократическим нормам.

Беларусь обвиняет ЕС в применении политики двойных стандартов по отношению к некоторым странам. Думаю, что в определенном смысле это имеет место. Но, возможно, такая требовательность имеет под собой основания, потому что половина границы Беларуси — это граница с ЕС, вы — наши соседи. Мы вас считаем европейцами, своими людьми, и хотим, чтобы у вас было все, как у нас, и ваша страна развивалась демократически.

Сейчас у Беларуси впереди парламентские выборы. Они тоже будут в значительной мере определять шансы республики начать жить по стандартам, принятым в Европе. Во время выборов для всех кандидатов в депутаты должен быть обеспечен равный доступ к избирателям, СМИ, а также доступ политических партий и движений в избирательные комиссии, чтобы все происходило прозрачно. Система досрочного голосования с непрозрачными деревянными ящиками, в которые неизвестно кто и что может подсунуть, вызывает лишние подозрения.

— То есть без выполнения определенных условий по демократизации сотрудничества Беларуси с ЕС не получится?

— В нынешних условиях полноценное сотрудничество, на мой взгляд, сложно представить. Пока мы можем развивать сотрудничество в определенных сферах: в торговле, гуманитарной области, по чернобыльским программам. Но и белорусская, и европейская стороны понимают, что это не совсем то. Наше общение должно быть абсолютно полноценным, а полноценным оно может быть только тогда, когда вы уважаете партнера, разделяете с ним ценности, когда вы друг другу доверяете. Если доверия нет, очень сложно выстраивать отношения.

— Довольно часто можно услышать мнение, что у Западной Европы, Беларуси и России разное понимание демократии. Может ли демократия быть разной?

— Армяне, например, хлебом называют лепешку, а мы называем хлебом что-то другое, но основа одинаковая — мука и вода. Нельзя говорить, что у нас какая-то другая демократия. Наверное, возможны какие-то отличия в силу истории и культуры, но этим нельзя оправдывать ограничение прав других людей. Если ограничивать права политически активных граждан — это уже не демократия. Каждый гражданин имеет право на участие в политической жизни, вплоть до избрания президентом. Каждый может выйти на улицу и спокойно об этом заявить, критикуя политиков у власти. Это не должно считаться антигосударственным действием.

— С ноября 2007-го по май 2008 года Словакия была председателем Комитета министров Совета Европы. В качестве председателя Ваша страна намеревалась больше внимания уделять белорусскому вопросу. Что конкретно было сделано за эти полгода?

— Беларусь — единственная европейская страна, которая не является членом Совета Европы. Ее граждане лишены таких инструментов международной защиты своих прав, которыми пользуются остальные европейцы. Поэтому среди приоритетов своего председательства мы поставили ряд мер по приближению Беларуси к Совету Европы.

К сожалению, нам не удалось организовать конференцию по вопросу развития отношений Беларуси и Совета Европы, которую планировалось провести в Братиславе. Почему-то белорусская сторона не сочла необходимым проводить конференцию, а мы без участия официальных представителей Беларуси не видели смысла ее организовывать.

Не удалось также что-то поменять в вопросе о применении смертной казни, а ведь этот вопрос — один из основных для Совета Европы. Беларусь сейчас является единственной страной в Европе и СНГ, где применяется смертная казнь. Не понимаю, зачем вашему руководству нужно столько нелестных «первенств».

Но есть и положительные моменты. Мы способствовали проведению научно-практической конференции Конституционного суда Беларуси и Венецианской комиссии в Минске. Эта конференция, на мой взгляд, была очень удачной.

Надеюсь, что вскоре завершиться процесс открытия информационного бюро Совета Европы в Минске на базе БГУ. Словакия внесла в это существенный финансовый и организационный вклад. Сейчас идет внутригосударственное согласование в Беларуси. Будем надеяться, что совсем скоро бюро откроется, и белорусы получат больший доступ к информации о Совете Европы, который, кстати, часто путают с Евросоюзом.

В целом мы оцениваем нашу работу за время председательства в Комитете министров положительно. Я сожалению лишь о том, что произошло это непонятное и необъяснимое ухудшение ситуации с правами человека в Беларуси с марта нынешнего года. Это негативно отразилось на той кропотливой работе, которую мы проводили для улучшения международного имиджа Беларуси.

— Будет ли Словакия оказывать помощь демократическим силам Беларуси, и если да, то в какой форме?

— Словаки хорошо помнят тот период своей недавней истории, когда одна группировка захватила на волне послевоенного энтузиазма власть, и убрать ее казалось практически невозможно. Но в конце 80-х годов этот прогнивший режим рухнул очень быстро, и мало кто об этом сожалеет.

Таким образом, в силу своей истории словаки чувствительны к вопросам соблюдения прав человека и гражданских свобод в других странах, тем более в Беларуси — близкой нам и географически, и исторически, и ментально. Мы уверены: свобода и демократия являются неоспоримым правом любого гражданина Европы. Вполне естественно, что мы морально поддерживаем тех представителей гражданского общества и политических кругов, которые сражаются за свои конституционные права в тяжелых условиях деформированного правового сознания.

Очень часто официальными СМИ ситуация в Беларуси преподносится как совершенно нормальная — якобы такая же, как в других европейских странах. Но такого в других странах нет, об этом надо говорить откровенно. Должен сказать, что уровень манипуляции населения через одноцветные правительственные СМИ в Беларуси совершенно страшен. Политические дебаты в прямом эфире, совершенно нормальные в любой другой европейской стране, здесь абсолютно отсутствуют. Зато в эфир выходят одиозные сфабрикованные материалы о тех, кто не согласен с властью. К ним идеологи вещания почему-то причисляют и зарубежных дипломатов, причем без права на опровержение, защиту или прения. В то же время деятельность правительства преподносится в такой смешной, подхалимской манере, на какую у нас власти не смогли подкупить ни одного уважающего себя журналиста. При этом нормальная журналистика находится в беспрецедентных условиях зажима и преследования. Эта оруэлловская обстановка, призраки сорокалетней давности, на меня действовали очень депрессивно.

— Правительственные чиновники заявили о том, что Беларусь намерена попасть в тридцатку стран с привлекательным инвестиционным климатом со 110-го места. Как Вы думаете, есть ли у нашей страны такой шанс и насколько Беларусь привлекательна для инвесторов?

— Выдавать желаемое за действительное очень приятно для слуха, и в Беларуси этот прием очень часто используется. Но ведь надо смотреть на вещи объективно. На мой взгляд, при существующей в Беларуси модели экономики скачка со 110-го на 30-е место принципиально быть не может. Беларусь не соответствует даже простым требованиям членства в ВТО. Без ясных правил, которые страна обязуется соблюдать, по которым она открывает свой рынок, не будет кредита доверия от солидных инвесторов.

Отмена института «золотой акции», намерения акционировать предприятия — это правильные шаги. Но не думаю, что они будут успешны без общей либерализации экономики.

— Есть ли интерес к Беларуси со стороны словацких бизнесменов?

— Можно сказать, в Словакии есть экономические группы, которые интересуются конкретными проектами в Беларуси. Но инвесторов в Беларуси часто отталкивает деформированное толкование и применение права. Отпугивает и сложная система налогообложения, коррупция, казарменные методы контроля и просто страх инвестора, что из-за любой мелочи он вдруг может превратиться в нищего уголовника.

— Каков, на Ваш взгляд, потенциал экономического сотрудничества между Беларусью и Словакией?

— Торговля у нас, в общем, развивается хорошо. За последние три года товарооборот между двумя странами вырос более чем в два раза. По итогам 2007 года он составил 182 млн. долларов и по сравнению с 2006 годом увеличился на 30%.

Вместе с тем, стоит отметить, что словацкий экспорт более диверсифицирован. У нас нет какого-то одного доминирующего товара, диапазон нашего экспорта в Беларусь очень широк. А вот белорусский экспорт в Словакию более чем на 50% состоит из поставок нефтепродуктов, что делает его более уязвимым, зависимым от внешних факторов.

— Существует ли вероятность того, что Словакия или Евросоюз присоединяться к экономическим санкциям США в отношении концерна «Белнефтехим»?

— Не думаю, что мы будем участвовать в санкциях против белорусских предприятий. Но то, что такие санкции могут осложнить наши торговые отношения, совершенно ясно, потому что все сотрудничество идет через банки, а банки сегодня очень связаны между собой по всему миру и пытаются избегать конфликтов со своими партнерами. Если в цепочке есть такая проблемная страна как Беларусь, они предпочтут ориентироваться на что-то другое.

По моему мнению, санкции — это не цель, а средство, с помощью которого США пытаются привлечь внимание к тем проблемам, которые и Соединенные Штаты, и ЕС критикуют в Беларуси.

— Кто станет новым главой словацкого посольства в Минске? Почему Словакия решила повысить уровень своего дипломатического представительства в Беларуси?

— Ранее у нас был посол с местопребыванием в Москве, а минский офис возглавлял поверенный в делах. Сейчас Словакия впервые назначила посла, который будет аккредитован в Беларуси и постоянно работать в Минске. Такое решение может показаться рискованным в стране, где послов иногда «вышвыривают» то из Дроздов, а то и вообще из страны. Но мы сделали этот шаг с надеждой, что он будет способствовать улучшению наших двусторонних отношений, а также в контексте отношений Беларуси с Евросоюзом.

Нового посла еще ждут организационные процедуры в Словакии, после которых будет официально объявлено о его назначении. Агреман от белорусской стороны уже получен. Пока могу только сказать, что это опытный дипломат, который уже успел дважды поработать главой посольства. Думаю, что в Минск он приедет до конца лета.

— Каковы Ваши планы? Будет ли Ваша новая работа как-то связана с Беларусью?

— Я планирую переехать в Брюссель — это будет довольно ответственный пост представителя Словакии в Комитете по политике и безопасности ЕС. Это та структура, которая формирует внешнюю политику Евросоюза, поэтому очевидно, что за ситуацией в Беларуси наблюдать придется. Но даже если бы моя следующая работа не была связана с вашей страной, Беларусь уже заняла свое место в моем сердце, поэтому я буду продолжать интересоваться ею.

Татьяна КОРОВЕНКОВА